Пятое декабря 1965 года в воспоминаниях участников событий, материалах Самиздата, документах партийных и комсомольских организаций и в записках Комитета государственной безопасности в ЦК КПСС 

     5 декабря 1965 года в 6 часов вечера на Пушкинской площади в Москве, у памятника поэту, несколько десятков человек провели манифестацию. Над толпой демонстрантов были подняты бумажные плакаты. На одних было написано: "Требуем гласности суда над Синявским и Даниэлем!" (речь шла о двух литераторах, незадолго до того арестованных по политическому обвинению). Содержание других плакатов сводилось к призыву "уважать Конституцию" и к требованию освободить из психбольниц нескольких молодых людей, насильственно помещенных туда в связи с их участием в подготовке этой манифестации. 
     Организаторы митинга - математик А.Вольпин и физик В.Никольский, художник Ю.Титов и его жена Е.Строева - еще за несколько недель до события составили текст листовки, озаглавленной "Гражданское обращение" и содержащей призыв принять участие в "митинге гласности" на Пушкинской площади. В дни, предшествовавшие 5 декабря, эта листовка, размноженная в десятках машинописных копий, усиленно распространялась в Москве, в основном - в гуманитарных вузах столицы. 
     На площадь были заранее стянуты силы милиции, дружинников, комсомольские оперотряды. Поднятые плакаты были очень быстро вырваны из рук манифестантов; моментально пресекались также попытки участников митинга выступить с какими-либо речами. На площади были задержаны 22 человека; ближе к вечеру все задержанные были освобождены. 
     Митинг стал первой подобной публичной акцией, состоявшейся в Москве (и, по-видимому, в стране) за несколько десятилетий. /…/
     Оценка смысла и значения произошедшего 5 декабря 1965 г. на Пушкинской площади не может, тем не менее, опираться исключительно на восприятие автора этой идеи. Подобно тому как "Гражданское обращение" из трактата о праве (в архиве "Мемориала" хранятся копии черновиков этого документа; один из них занимает 12 листов, исписанных мелким почерком с обеих сторон) трансформировалось в листовку; подобно тому, как лозунг с требованием гласности суда над Синявским и Даниэлем был уже в день демонстрации дополнен лозунгом "Уважайте Конституцию!" - точно так же трансформировалась основная идея демонстрации в сознании ее организаторов и участников. И, разумеется, те, кто активно готовил вместе с Вольпиным этот митинг - Валерий Никольский, супруги Титовы и другие, имели не меньшее право на трактовку этого события, чем сам Александр Сергеевич. Полагаем, их мнения далеко не во всем совпадали ни с вольпинской позицией, ни между собой. Еще больше отличались от этой позиции мотивация и восприятие тех, кто распространял "Гражданское обращение" или участвовал в самой демонстрации: ветеранов "Маяковки" вроде Ю.Галанскова, В.Буковского, Л.Поликовской, А.Шухта; смогистов (В.Батшев, Ю.Вишневская); учащейся молодежи Москвы (на площади, по нашим сведениям, были представлены, как минимум, три факультета МГУ - филологический, журналистики и биолого-почвенный, а, кроме того, Школа-студия МХАТ и Московская консерватория; были даже школьники - в нашем сборнике их представляют Ю.Вишневская и И.Якир). Наверное, по-своему осмысливали митинг и те, кто пришел на площадь в качестве зрителей, а это далеко не только упомянутые в публикуемых материалах Л.Алексеева, Н.Садомская, В.Вольпина, Ю.Киселев и другие, принимавшие участие в обсуждении идеи. Слух о предстоящей демонстрации распространился широко, и на площади в тот вечер видели многих известных представителей московской творческой интеллигенции. 

Рассказывает Александр Вольпин: 

     ...Лозунги писались на квартире у Лены Строевой. Ее муж, художник Юра Титов, мог лучше других изготовить плакаты. Я при этом не присутствовал. Про гласность он написал с моих слов, а от себя добавил: "Уважайте Советскую Конституцию - основной закон СССР!" Я бы сказал - "соблюдайте". Но уже не было времени менять. Как написано, так оно и пошло. Это я даже приветствовал: уважайте Конституцию - конечно! Тем более это было 5 декабря - День Конституции. 
     Я не хотел ничего, кроме того, о чем написано в Обращении. Но это не "кроме", это как раз то самое. 
     Лозунгов было по два или по три каждого вида. Поскольку Буковского забрали, а накануне митинга Юлю Вишневскую упекли в психушку, в последнюю минуту добавили лозунги об освобождении Буковского и Вишневской. 
     Вика [Вольпина] придумала способ, как доставить меня на площадь Пушкина, чтобы меня не перехватили по дороге. Даже в кино  показывали: Юра Киселев привез меня на инвалидной машине. 
     Ночевал я накануне не дома и на площадь приехал не из дома. Меня Юра привез ровно в шесть. 
     Публика стоит, я обошел - кое-кого знаю. Я насчитал человек восемьдесят. Другие насчитывали и сто, и двести. Люди ходили по улице Горького, фланировали туда-сюда. Некоторые наблюдали, стоя у того места, где кинотеатр "Россия". Конечно, их сосчитать я не мог. Но по мне, что восемь, что восемь тысяч - важно, что были и что лозунги были развернуты. Я почти не видел знакомых. Вот Наташа Садомская вроде была возле "России", как она говорила, но я не видел. 
     Валерию Никольскому, еще до того, как начали разворачивать лозунги, я сказал, чтобы он ушел. Мне казалось, что в случае неудачи, если митинг пройдет, но мало что даст, - надо будет повторять, а меня заберут. Так надо, чтобы кто-то другой был в курсе. И поэтому я Валерия с площади отправил. Рад, что он тут, но больше он не нужен. Он стоял, мялся, я сказал: уходи! 
     Люди собрались в шесть, но де-факто митинг начался минут в семнадцать седьмого. Я посмотрел на часы, которые там висели: ну, что? так и будем стоять? Все спокойно. Вижу эти лозунги свернутые. Тут корреспонденты, которых Ленка привела, справа стоят, на площадке перед памятником. Если повернуться спиной к Пушкину, то на внешней стороне сквера. Тут рядом С.Н. стоит. Ну, хорошо, надо начинать, и все! 
     Минут в семнадцать седьмого я сказал ребяткам... Развернули лозунги, оба развернули. Я тоже один взял, как раз про Конституцию. И второй "Требуем гласности суда над Синявским и Даниэлем!" развернули. Каждый из этих лозунгов был в двух как минимум, а может быть, и в трех экземплярах, но не больше. Так что ничего особенно грандиозного не произошло. Но не прошло, по-моему, и полминуты, как подошли "кооперативники в штатском" и один из них вырвал из лозунга слово "гласность". Лозунги были на бумаге, и можно было просто взять и вырвать. Тогда у нас еще не было опыта, а на дальнейшее мы учли, что нужна матерчатая подкладка. 
     ...Лозунг об освобождении Буковского и Вишневской был у Юры Титова. Ему, кажется, не удалось развернуть лозунг, власти отобрали его. Вот Юлька Полюсюк, который там был, говорил, что вообще не успел ни одного лозунга прочесть. Но, может, он не там стоял. Я видел лозунги, разглядывал. 
     Ну, и, конечно, поволокли нас куда-то, мы еще не знали, куда, потом обнаружили. Почти сразу, после того как "гласность" вырвали, меня взяли под руку, и повели куда-то в сторону памятника Долгорукому. Там у них был какой-то штаб. 
     Разговаривал со мной довольно грузный человек, коренастый, очень много в нем туши. Не совсем культурный. Говорил мягко. Он представился работником Моссовета, но не удивлюсь, если на самом деле он был из ГБ. Была беседа, как толчея воды в ступе, - тягомотина: "А почему вы тут пишете то-то?.. Почему вы собрались в День Конституции?.. Кому вы это обращение показывали?.." 
     - Почему я должен об этом говорить? 
     - Тарсису показывали? 
     - Спросите у Тарсиса. 
     - А вот вы пишете: "Уважайте Конституцию", так что же, кто-нибудь ее не уважает? 
     Я говорю: 
     - Если человека, стоящего в День Конституции с такой надписью, уволакивают с площади, то, наверное, эти люди не очень уважают Конституцию. 
     Так проговорили минут пять. Он спросил, почему мы требуем гласности суда, ведь это основа судопроизводства, основная гарантированная процессуальная норма. И отчеканил: 
     - У нас суды всегда гласные! 
     - Тем лучше. Если так, может быть, я ошибся. Но раз суды гласные, значит, наши требования только соответствуют Конституции и все в порядке. 
     Ну, и все, и день закончился. Сидел там часа три, потом привезли домой. 
     Кроме меня было еще много задержанных. Забрали Титова, я его с Леной увидел в последующие дни, когда все мы сошлись и узнали, что, в общем-то, все на свободе. 
     Ну, митинг остался позади. Тут уж я свободен читать Синявского и Даниэля. Прочитал, конечно, все, что они написали. В общем, мне понравилось. Рассказывал об этом знакомым. Ходил по домам, расспрашивал о новостях. 

Из воспоминаний Владимира Буковского

     Так вот и получилось, что в ноябре 65 года несколько человек начали распространять среди своих знакомых машинописные листочки с "Гражданским обращением" - текст сочинил, конечно, Алик Вольпин. <...>
     Конечно, у этой затеи нашлось множество противников. Как обычно, говорилось, что это провокация КГБ, чтобы всех "выявить" и т.п. Большинство, однако, поддержало идею, и даже такой пессимист, как Юрка Титов, сказал: 
     - Вот, понимаешь, эти интеллектуалы наконец придумали что-то толковое. 
     Обращение расходилось по налаженным самиздатским каналам, по которым еще вчера шли стихи Мандельштама, Пастернака, литературные сборники. Эти "каналы доверия" оказались самым большим нашим достижением за десять лет, и, благодаря им, к декабрю практически все в Москве знали о готовящемся в День Конституции митинге. 

Рассказывает Людмила Алексеева 

     ...Муж еще одной нашей близкой подруги Ады Никольской, Валерий, был верным пажом Алика во всей этой затее. Валерий Никольский распространял "Гражданское обращение", вместе с Вольпиным выбирал место для демонстрации и, естественно, собирался идти на нее, хотя Адка умоляла его не делать этого. В конце концов, стало ясно: и Алик, и Валерий на демонстрацию пойдут. И Адка тоже решила пойти, она говорила: "Муж-то пойдет, надо хоть посмотреть, как все это будет происходить, быть рядом". 
     Я тоже не могла не пойти. Алик и Валерка идут - надо же посмотреть, что с нашими друзьями будет, если они туда поперлись. И Наташка [Садомская] решила идти из тех же соображений. Короче говоря, мы все втроем - Ада, Наташа и я - тоже двинули на демонстрацию. <...>
     Первый, кого я увидела, когда мы подошли, был Юра Титов, стоявший с индифферентным видом ко всем спиной. Под пальто у него были плакаты. Потом подошел Алик Вольпин, еще какие-то незнакомые нам молодые ребята. Позже я видела, как одного из них тащили, и запомнила его. Это был молодой парень в короткой черной кожаной курточке. Когда его тащили, он упирался и кричал. Его запихнули в машину и увезли. Потом я узнала, что это был Олег Воробьев 
     На самом деле демонстрантов было мало, на мой взгляд, человек пятьдесят. Было много нас, наблюдателей. Должна сказать, что очень многие теперь рассказывают, что они были на демонстрации, а на самом деле они были такие же наблюдатели, как и мы. Я не могу согласиться с Буковским, который написал, что демонстрантов было человек двести. Ведь сам он не был на площади, его до этого замели, и написал это с чьих-то слов. А я запомнила именно кучку демонстрантов: тех, кто с плакатами стоял, и тех, кого потом забирали. 
     Плакаты подняли Вольпин, Титов, кто-то еще. Они едва успели поднять плакаты, как их уже похватали. Это мгновенно было: раз - и подняли плакаты, и тут же их потащили к машинам. И все это под вспышками фотоаппаратов. Фотографировали и западные корреспонденты, и агенты КГБ. На меня все это произвело очень сильное впечатление <...>.

Записка председателя КГБ при СМ СССР В ЦК КПСС 
6 декабря 1965, ЦК КПСС, 2685-с

     Докладываю, что 5 декабря с.г. в Москве около памятника Пушкина собралась группа молодежи в количестве 50-60 человек, преимущественно студентов различных вузов и техникумов, молодых сотрудников некоторых научно-исследовательских учреждений, а также лиц без определенных занятий.
     В 18 часов 30 минут отдельные участники сборища под флагом соблюдения гражданских свобод начали выкрикивать демагогические лозунги. Один из участников сборища ВОЛЬПИН (Есенин) А. С., младший сотрудник института научно-технической информации при Академии наук СССР, душевнобольной, пытался развернуть принесенный с собой лозунг: "Уважайте Конституцию (Основной закон) Союза ССР". Кроме того, у участников сборища имелось еще два лозунга: "Требуем гласности суда над СИНЯВСКИМ и ДАНИЭЛЕМ!" и "Свободу В. К. БУКОВСКОМУ и другим, помещенным в психиатрические больницы - в связи с митингом гласности!" (БУКОВСКИЙ, без определенных занятий и ВИШНЕВСКАЯ, учащаяся 10 класса 710 средней школы, являются душевнобольными и несколько дней назад с согласия родителей помещены на излечение в психиатрическую больницу).
     Принятыми мерами удалось предотвратить активные попытки отдельных участников сборища вызвать беспорядки и выступить с демагогическими заявлениями.
     С помощью заранее подготовленного комсомольско-оперативного наряда и дружинников было задержано и опрошено в городском штабе народных дружин 28 человек. 
     В числе задержанных: 11 студентов, 11 молодых специалистов, 1 рабочий,  остальные - без определенных занятий; 12 задержанных являются членами ВЛКСМ.
     Необходимо отметить, что среди наиболее активных участников сборища 7 человек, известных, как душевнобольные: четверо из них (ВОЛЬПИН (Есенин), ГАЛАНСКОВ, ТИТОВ, ХАУСТОВ) и ранее принимали участие в различных антиобщественных проявлениях.
     Сборищу у памятника Пушкину предшествовало распространение в высших учебных заведениях и молодежных клубах анонимного обращения с призывом принять участие в "митинге гласности" с требованием открытого судебного разбирательства по делу СИНЯВСКОГО и ДАНИЭЛЯ.
     Предварительный анализ, а также материалы о других идеологически вредных проявлениях среди творческой интеллигенции и молодежи, свидетельствуют, прежде всего, о слабой действенности политико-воспитательной работы, особенно в высших учебных заведениях.
     Не оказывают необходимого политического влияния на молодежь и многочисленные творческие союзы и литературные объединения. В отдельных литературных объединениях нашли себе прибежище антиобщественные элементы, занимающиеся сочинением политически вредных произведений и толкающие молодежь на демагогические выступления. Некоторые из этих "произведений" передаются на Запад и используются в антикоммунистической пропаганде.
     Полагал бы целесообразным поручить Московскому городскому комитету партии рассмотреть вопросы, связанные с усилением воспитательной работы, особенно среди творческой интеллигенции и студентов высших учебных заведений.
     Комитетом госбезопасности принимаются меры к выявлению инспираторов антиобщественных выступлений и пресечению с их стороны возможных враждебных действий.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОМИТЕТА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ В. СЕМИЧАСТНЫЙ 

(Публ. по тексту экспертизы Н.Охотина и др. для Конституционного Суда РФ ("Дело КПСС", прил. IV, док. 5)