...Чужие.
И только утром дверь отпирает полиция. Да, нас ограбили, избили. И заперли в номере. Почему мы не стучали? Так страшно ведь. Отчего они все умерли? Умерли?!! Мы с Андреем только переглядываемся, удивленно пожимаем плечами: как так умерли? Все трое? Кто бы мог подумать! Наша игра сближает нас, мы как бы одно целое:
- Туда им и дорога.
Следователь подозрителен. От чего эти порошки? От гриппа, говорит Андрей, берет и высыпает себе в рот сразу три штуки. И просит воды. Следователь наливает. Еще целых три дня можно наслаждаться Парижем, но мы вылетаем сегодня, Париж разлучил нас. Париж разлучил нас навсегда, и мы спешим расстаться. Теперь перед нами новая жизнь, у каждого - своя. Нужно закатывать рукава. Все лето я живу одна, а в сентябре, когда ночи стали прохладными, а постель - холодной, я набираю номер Андрея.
- Он в Риме,- отвечает секретарь.- Будет седьмого.
Я звоню девятого.
- Сегодня улетел в Антананариву.
- Куда улетел?
- Это в Африке. Кажется, в Африке… Или в Индии.
Видно, ему не сидится дома.
Я встречаю его тринадцатого с букетом роз.
- Янка, ты?! Я без тебя, знаешь...
Он так рад, он так скучал. Он привез мне подарок - голубое ожерелье. К цвету моих глаз.
- Ах, Андрей...
Всю ночь мы не спим, мы снова вместе, и нет больше силы, способной разлучить нас.
- Знаешь, я...
- Молчи...
Я запечатываю его рот поцелуем, новым и новым.
- Ах, Янка, так ты кусаться!..
Мы просто бешеные, шалеем от ласк, от любви.
Утром, чуть свет, я встаю.
- Куда ты?...
- В Осло, на денечек...
- А вернешься когда?
- Через пару дней...
Он снова бухается головой в подушку, а я спешу тихонько прихлопнуть за собой дверь. Теперь мне незачем сюда возвращаться. Все порошки я вымела из его карманов, из кейса, из шкафчиков и шкатулок. Я ведь дала себе слово.
Все ли?
Скоро я узнаю об этом из газет (читать фрагмент целиком).
 

Иосич сделал нам аварийную проводку бесплатно и попал с сердечным приступом в больницу, потому что работал в выходные. Кошка из соседних двухэтажек окотилась на чердаке нашего барака тремя котятами, чёрным, серым и белым. Соседи сделали вид, что они ничего не заметили, потому что мы их выдрессировали за 10 лет, не надо близко.
«Не надо близко», как гипноз человеческого одиночества, вошло в области политические, военные, космологические. А котят мы отвезли распространительнице в огромный город, возле которого мы живём так, будто это он живёт возле нас.
Кошка ходит с оттянутым животом, ищет котят, мы её не кормим, чтобы отвыкла от места, у неё есть свой дом, ходы в чердаке забили пенопластом. Котята привыкают к новым хозяевам, дикие, мы про них никогда не узнаем.
Приходят новые, и что-то знают, откуда они его узнали? Из книг? Нет, книги они потом наложили. Из генофонда? Нельзя так беспредметно. Что же они знают? Они знают, что мы испугались. Что нас не будет, а будет это. Они тоже его испугаются, когда истратятся до обложки.
Надо быть жертвой, вот чего мы испугались, что, мы думали, что дальше будет отдых, раз мы поработали на славу над телекинезом, фотосинтезом и гипнозом, а вместо этого пришли патриархи, взяли нас за руки и за ноги, и тыркнули лицом об стену.
И мы сразу увидели, что было с котятами дальше. Мы даже поняли в долю секунды, почему в последнее время шарились в Интернете и в телеке, словно это жизнь, а не кровь и семя. Что мы бы хотели как Мандельштам Шаламов «ещё пожить и поиграть с людьми» «вместе с паровозным дымом», но для этого надо отбыть каторгу, 25 лет.
И новые на нас смотрели как на маньяков, что из нас зренье переносится вместе с картинкой через время и расстоянье, а так мы вполне чмошны. А мы думали, вот это дя, одновременно умереть и родиться... (читать дальше)
 

Ода пороку

Столь целомудренный порок,
Разверсто плотью одеяло!..
Глаза закрыл усталый Бог,
А нам с тобой все ласОк мало.

Ваш томный взгляд

Ваш томный взгляд
Из-под надломленных бровей...
Словесный яд...
Вы просто ядовитый муравей!
 

«Вероника! Где ты? Отзовись! Они ушли, тебе нечего бояться!»
Я бродил по дому в темноте, пытаясь найти рыжеволосую Веронику. Может быть, она потерялась где-то в коридоре между кухней и столовой. Я смотрел за шкафом, но не нашел ее. Я посмотрел под столом - там ее нет. Я заглянул под кровать и нащупал ворох ее рыжих мягких кудрей. Я сжал их между своих пальцев, чтобы никогда больше не отпускать.
Ночь уползала, поджав хвост, уступая дорогу чистому утру. Она не вправе требовать что-то большее. Ее время вышло. Утро парило над городом. А ночь могла лишь заплатить по счету и грустно уйти. Сегодня никто в ней больше не нуждался. Она сложила все свои тайны в большой черный чемодан, чтобы дома в тишине, без посторонних глаз, бережно пересчитать их все и спрятать. Как Вероника сочилась сквозь мои пальцы, как была пьяна от моих поцелуев, знает только ночь. Она как никто другой умеет хранить секреты.
У меня тоже есть секреты. Но их не так много, потому что они выпадают из моей памяти как мелочь из дырявого кармана. Я кочую из города в город, переезжаю из мотеля в мотель, разбрасывая свои секреты по миру.
Когда-нибудь я, наконец, решусь и соберу их все вместе в один огромный секрет. Если мне хватит сил удержать его в руках, я буду хранить его вечно... (читать дальше)
 

Сережа никогда не целовался по-французски. Но всегда об этом мечтал. Глядя на проходящих мимо девчонок, он вспоминал сцены из романтических фильмов и представлял, как целует их, подобно тамошним киногероям. Больше всего Сережу удручал тот факт, что ему не у кого было научиться. Все девушки в округе были глупыми и противными и наверняка не умели целоваться, как следует. А ему хотелось, чтобы все прошло идеально. И вот, однажды Сереже посчастливилось познакомиться с красивой женщиной, которая была ровно вдвое старше него. Они болтали о всякой ерунде, а потом пятнадцатилетний Сережа повернул разговор в романтическое русло и словно бы вскользь упомянул французские поцелуи. Женщина поддержала тему и оказалась очень интересной собеседницей. А когда она предложила Сереже поцеловаться, от счастья он чуть было не взлетел в небеса. «Вот это да! – думал он, - прямо как в сказке! Сама предложила!» Он подошел к ней ближе, сложил губы трубочкой и широко открыл глаза, - ему хотелось видеть, как все будет происходить. Женщина улыбнулась, взяла его ладонью за подбородок, чуть наклонилась (она была гораздо выше его), потом ее язык скользнул мальчугану в рот и двинулся к небу. « Вот это да!», хотел было сказать Сережа, но его рот был занят ее языком. И к своему ужасу Сергей (само собой разумеется, уже переставший в этот момент быть прежним Сережей) почувствовал, что язык этот увеличивается в размерах. Он хотел вскрикнуть, но язык двигался вглубь, проникая все дальше. Сергей поднял глаза и с ужасом осознал, что целуется не с прекрасной женщиной, а с мерзкой ящерицей. Спустя секунду она ловким движением языка извлекла его внутренние органы и проглотила. Этот поцелуй Сережа не забудет никогда!
 

К сегодняшнему дню мы рассматриваем для публикации в альманахе следующие произведения:

Андрей Акуличев (Волгоград). "Зеркальных брызг созвездья на полу..."
Таша Горшкова (Санкт-Петербург). "Нет ничего отвратительнее холодного кофе по утрам…"
Женя Клёцкин (Лида, Беларусь). Змея в кулаке
Женя Клёцкин (Лида, Беларусь). По швам твоей рубашки...
Григорий Миляшкин (Астрахань). Моя азбука. Фрагмент
Григорий Миляшкин (Астрахань). Последнее предложение в русской литературе. Роман
Антон Полунин (Киев). Завтра
Ирина Сидоренко. Кукла
Дмитрий Чипроновский. Любовь vkontakte.ru
Жаннета Шнайдер. Из записной книжки