В начало цикла

СЭНДВИЧ

Река Stour течет
в деревянных берегах -
то ли природное явление то ли
водная игрушка - проточная ванна с живыми уточками
Любое темное болото превращено в нежный парк чуть ли не языческий
"храм природы" где лебеди позволяют прихожанам приносить им хлебные жертвы
Местные жители ощущают свой остров даже в бытовом смысле как дом -
похоже на возвращение к доисторическому состоянию но
с другой стороны

Человек стал больше мира

но должен за ним присматривать как
с определенного возраста берегут
желудок

Выпроставшись
из каменного панциря Кентербери и проскользив
километров десять по мягкому - подушка из моха - Кенту
(островки снега в траве больше чем на себя похожи на старую вату от
новогодней елки) -

Стур растворяется в ледяном кипящем свинце пролива -

там где в ясную погоду можно увидеть как
приближаются лодки с англами и саксами
Но на самом деле  это окажутся
подразделения французских
школьников - инвазия
соседского
детства

На южном берегу Стура
за милю до его выпадения в море -
позванивает колоколами над мертвым портом - город Сэндвич
Море отошло от цветущего мачтами и парусами причала проявив роскошное
равнодушие - то что люди обычно склонны обожествлять поскольку
такая степень отвязанности им недоступна

Несколько

почти безлюдных улиц (маленькие городки
по сладкой освобожденности от людей -
то есть посторонних - близки
к месту действия снов или
воспоминаний)
Те же

дома - на тех же
местах где их застала
смерть порта четыре века назад
Прямые потомки живут за теми же ставнями
и не собираются ничего "надстраивать" Им не скучно
потому что у них нет ложного априорного чувства защищенности
Но им и не страшно - они прикрыты непрерывностью своей цивилизации
Странно придя с другой стороны мира - нести по тихой  шоколадной брусчатке
мимо этих кружевных занавесок корзин с цветами и висячих угловых фонарей -
кипящий котел своей самой живучей смерти Это - наша традиция
Ничего

Через пару дней мы вернемся на свой родильный станок -

где тысячи лет подряд
некто тащит из нашего тела в обоюдных
неисповедимых муках - спасителя человечества
И мы как бы "не находим себе места" А когда находим - то между
Египтом и Вавилоном  Замечательная площадка чтобы умереть за родину
Жить - практически невозможно Ничего материального
за что можно уцепиться Ты скажешь - так это
и вообще невозможно  И будешь права -
мы как всегда в центральной
болевой точке
Наконец-то
дома

февраль 1997 г.