В начало поэмы

Глава 11

Я говорю, чтобы заставить вас молчать
и слышать тишину, нарушенную мною.
Иначе, как смогу я убедиться в ее существовании. Печать молчания, сургучная, литая,
ломается легко,
одним движеньем губ.
"Я видела их храмы на снегу", -
исписанное вдоль и поперек
пространное послание листая,
я повторяю вслух чужую тишину,
без любопытства вскрытую. С упреком:
"Я говорю, чтобы поверить в это.
Я говорю, чтобы поверить в это", -
не вдумываясь, дважды говорю,
чтобы поверить в это. "На снегу
я видела их храмы.
Они багровыми колоколами
стояли ровными каре
в потеках лака или сургуча.
Не полые, сплошные,
и по форме они мне камбоджийские строенья
напомнили бы, если б форма и содержание
их не были едины - багровый лак снаружи и внутри
или сургуч, как сказано, багровый.
Между собой их связывали цепи, чугунные,
наверное не знаю, тяжелые и черные, бесспорно."
О храмах или все-таки о кхмерах, о тех, чьи храмы
она видела - они?
"Хотя не преступила через цепи,
но оказалась посреди квадрата".
Что это значит? Может быть, багром
ее со дна молчанья подцепили
и поместили в заключенный сад
или она прошла по безъязыким,
как дрожь огня проходит, горяча,
потеки сургуча зализывая молча.

К главе двенадцатой