Пространство труднореализуемых
проектов
Журнал созидания прямой
и косвенной речи
"стетоскоп" N33
Первые Стетоскоповские чтения в Санкт-Петербурге
Первые Стетоскоповские чтения в Санкт-Петербурге
Мне позвонил интеллигентный
человек и представился Александром Елсуковым. И страшно интеллигентно
пригласил прийти в театр "Особняк", потому что он будет рассказывать
про парижский журнал "Стетоскоп" и даже выдаст мне последний номер,
в котором напечатаны куски моего текста "Мемуары Мани Ошибкиной".
Я очень люблю журнал "Стетоскоп" и тех,
кто его делает и кого он делает, и сразу в голове пробуждается таким
пунктиром Париж, и скват, где мы познакомились, и Мишина внизу мастерская,
и разноволосые панки как рыбки плавают кругом, и Ольгины кроткие такие
глаза - я бы уж давно там всех убила, а она из этого всего журнал сделала...
Но я совсем, совсем не люблю без крайней надобности выползать из дома
в это время года по вечерам. Темно, холодно, ботинки одни натирают,
а другие старые, как ни оденься, ветер все равно влезает в самую душу
и начинает там все мутить.
Я, конечно, люблю, если где-нибудь напечатают
кусок "Мани Ошибкиной", но это, считай, за две недели первый выходной,
надо дома прибраться и, по идее, капусту засолить, потому что она уже
давно лежит и Лева на нее косится и делает носом... нюхательные движения.
Нет, осень у меня не парижская, наоборот, антипарижская, к тому же антиболдинская,
то есть на фиг ни творчества, ни денег, зубы надо лечить, и все время,
каждый день еще куда-то идти...
Я, в принципе, люблю даже театр "Особняк",
только туда очень неудобно добираться от дома... в метро пересадка -
толпа, а если через мост - пробки...
Словом, я взяла с собой Сашеньку, запретив
ей делать уроки, и мы пошли. Я её честно предупредила, что будет, но
такого, мы, конечно, не ожидали... Я ей честно заранее купила сникерс,
даже почти два, но потом все равно пришлось заходить в Макдональдс.
Когда мы подошли к театру "Особняк" -
а вход там расположен в неосвещенной подворотне, из разбитого окна вылез
страшно интеллигентный Саша Елсуков и с приветственной улыбкой сообщил,
что в театре ремонт и потому заходить надо через окно. Мы зашли, а он
ушел. В театре везде стояли банки с краской, лежали доски, мешки и была
насыпана куча песку. Посреди этого стояло несколько стульев, покрытых
цементной пылью. Саша Елсуков, интеллигентно влез в окно вместе с какой-то
дамой и попросил нас присаживаться. Потом в окно залезли еще две дамы
и даже два мужика. Все сели на пыльные стулья и Саша стал рассказывать,
что вот есть такой журнал "Стетоскоп" и стал показывать нам этот журнал.
Я стала думать, что это розыгрыш и стала смеяться. Я вспомнила про один
знаменитый папин розыгрыш, когда приличных людей пригласили на Новый
год к другим вполне приличным людям (в смысле, к нам), и те пришли и
увидели облезлую елку, украшенную одним картонным волком, грязный стол
с пустой бутылкой и селедочным хвостом, и на диване мордой вниз храпел
мужик в дырявых носках. И еще этих гостей не выпускают скорее уйти из
этого страшного места, чтобы успеть встретить новый год дома. Ну, потом-то
все хорошо заканчивалось - их вели в другую комнату с накрытым столом,
настоящей елкой и нарядными женщинами, и вся компания вдвойне давилась
от смеха. И вот я стала прикидывать, где тут можно накрыть стол, и получалось,
что негде - театр "Особняк" театр маленький и любой стол там сразу на
виду. И от смеха, кроме меня, тоже никто, в общем-то, не давился. Интеллигентный
Саша Елсуков, озабоченно посматривая в мою сторону, объявил перерыв,
и два мужика, естественно, мгновенно смылись, а тетки остались. И я
осталась! Посмотреть, чем кончится. Хотя страшно замерзла и хотела писать.
И Сашенька тоже. Во втором отделении этого розыгрыша интеллигентный
Саша Елсуков стал читать какой-то текст, про который он сказал, что
это текст анонимный и он его взял на сайте, но я стала думать, что,
наверно, это его текст, потому что как же можно так долго читать чужой,
да еще анонимный текст в таких блокадных условиях! Я изо всех сил хотела
тоже стать такой же интеллигентной, как Саша Елсуков, и не обращать
внимания на холод и страшную разруху вокруг, но тут мне стало казаться,
что это уже не интеллигентный Саша Елсуков читает текст, а просто Пушкин,
и от этого меня просто бросило в жар. То есть вроде бы как и теплее.
Смотрю - то Елсуков, то Пушкин, то Пушкин, то опять Елсуков! Не помню,
кто из них закончил чтения, потому что мы с моей Сашенькой очень хотели
писать (не писать, а писать), и побежали со всех ног до Макдоналдса.
А это почти две остановки! Дома я попросила у Левы водки и он, глянув
на меня, сразу налил. К ночи я почти согрелась и перестала дрожать.
И вот вчера мне опять позвонил очень
интеллигентный человек. Опять представился Александром... Да нет, Елсуковым.
И тихо попросил написать небольшой отзыв о прошедшем вечере. Я хотела
ему сказать... Но, разумеется, не сказала. Какой еще отзыв! Отзыв! Что
я, совсем уже, что ли? Но с другой стороны, вдруг все наоборот? Вдруг
это не отзыв, а призыв! Ничего же предугадать же вообще нам не дано,
как там что отзовется... А вдруг вообще не отзовется? Никак? Нехорошо...
Тем более, что интеллигентный голос назначил
еще одно заседание - тридцатого мартобря.
Мария Смирнова-Несвицкая
В оглавление