В начало

     В музее на фреске нарисован Иисус Христос, на тарелке перед которым лежит, задрав лапки вверх, упитанная гвинейская свинка. Водитель автобуса нашей тургруппы – тезка Иисуса. Экскурсовод говорит: "Mister Jesus is in the bathroom, у вас есть еще пара минут". Господин Иисус в туалете. Ведет автобус он безобразно, полагаясь на провидение, а не на видение того (викуньи и дети), что перед ним. В том же музее - портрет Тупака Амару, европейски образованного инки, эстета. В конце восемнадцатого века он был предводителем бунта. Испанцы привязали его к четырем лошадям и погнали их во весь опор. Любой желающий имел право получить кусок тела Тупака или его жены Микаэлы. Имя Тупака Амару теперь взяла гуэрильская группировка. Ходят слухи, что до сих пор в Перу хозяйничает Shining Path, Светящийся Путь. Крестьяне неожиданно исчезают из деревень, а их тени потом видят в горах. Знакомый ученый рассказывает историю про своего друга из Аомори, японского лепидоптеролога сэнсэя Азуму Абэ, "объехавшего за бабочками полмира", попавшего в плен к партизанам и умудрившегося целых пять дней и ночей, до прибытия правительственных войск, оставаться без сна – "иначе могли б и зарезать".
     В саду музея мы сфотографировались под деревом, которое, гласит табличка, посадил Симон Боливар. Кто такой Боливар, я не помню, но в детстве, когда собирала марки (коллекция "Знаменитости"), у меня такая марка была. Восьмидесятидвухлетняя Анна Мария, ставшая признанным археологом в возрасте пятидесяти лет, когда уже вырастила детей и потеряла любимого мужа (кстати, она вышла замуж за кузена с такой же фамилией "Дори" – мелодичное посвистывание, Дори-Дори, появились хвори, а годы прошли), бодро курсирует вдоль картин, в то время как я, устав, валюсь на скамейку.
     Затем летим в "пуп земли" Куско. Куско – искаженное испанцами кечуанское Qosqo. Аэропорт полон звуков: чаранго, кьена, флейта, бомбо, большой барабан. Музыканты отчаянно домогаются чаевых. Охранник, отель Орхидея Реал. Приносят mate de coca - младенчески желтоватый чай с листьями коки. Под угрозой горной болезни есть много нельзя.
     Наш гид - юноша Лучо. Лучо, Кориканча: кожаная куртка, кечуа, кудри, кудесник! Он дотрагивается кончиками пальцев до скул: я местный, индеец. Кориканча – храм солнца, Лучо – лучи. Мы узнаем, что испанцы возводили свои храмы поверх строений инков. "Не храмов – строений", – Лучо поднимает вверх указательный палец и поясняет, что инки, открытые всем ветрам, религию практиковали без стен. То, что испанцы называли "храмами инков", на самом деле было хранилищами для религиозных атрибутов. На случай землетрясения стены их построены под углом. В империи инков было восемнадцать миллионов людей, а когда испанцы ушли – прошло триста лет – осталось всего полтора. "Геноцид", – гневается наш проводник, "геноцид" – уточнив, что среди нас нет выходцев из Испании, повторяет на следующий день Альваро, метис.
     Лучо рассказывает нам про астроархеологию – совокупность городов сверху выглядит как силуэты животных. Куско построен в виде пумы. Священная Долина инков параллельна Млечному пути. Оллантайтамбо выстроен в форме альпаки. Прежде там помещались продуктовые склады - Оллантайтамбо, находящееся меж трех лощин, продувается ветрами, предохраняя пищу от порчи. Жертвоприношения: кости альпаки и ламы. На ферме видим потертую ламу с удлиненными зубами. "Они деформированы, – сообщает экскурсовод, – потому что ее плохо кормят". Волшебный вольтаж и варево слов: святилище Пачакамак, скалы, легенды. Не добившись расположенья принцессы, Божество превратилось в воробья и спермой оплодотворило яблоко, от которого откусывала прекрасная девушка. Sparrow, sperm, на свет появилось дитя. Принцесса убежала от своего преследователя в море и превратилась в скалу. Божество помчалось за ней. Гимн любви в камне – наш экскурсовод что-то шепчет, лицо колет песок, где-то, согласно сказаниям, запрятано золото, проклятья, запреты, спускается солнце, облако чертит крылом по земле, вдали слоняется караульщик с ружьем.

В продолжение
В оглавление