В оглавление 40го номера журнала "Стетоскоп"
На страницу журнала "Стетоскоп"
На главную страницу

Наталья Горбаневская. Из стихов 2004 года

* * *
За нечаянно бьют отчаянно,
бьют с отчаянья, чем ни попадя,
колошматит корма, не отчалена,
целым грузом своим, будто походя.

Погодили бы - по погоде,
угадали бы - угодив
да на списанном пароходе
в дальнестранствия укатив.

А отчаянью - камень на шею и за борт.
Или уж не осталось других забот,
кроме как размахнуться, и выверт, и заверт,
брать за ворот, за шиворот, за эшафот...

на автобусной остановке

- Не видать, не видать,
право слово, не видать.
- Аль не видишь? С неба едет.
Ух какая благодать!

Здравствуй, миленький водитель,
пассажиры, добрый день!
Как леталось в чистом небе?
- Ух какая дребедень!

Дребедень да драбадан,
ерундистика!
- Отчего же ерунда?
Это ж мистика!

Это ж мы с тобой дождались
88 го,
и взмывает в небо снова,
вот честное слово!

* * *
Замысел, помысл и смысл,
поросль окученных числ,
в небо ли, в землю засеяна
отрасль ростка Иесеева.

Взлет голубиц и голубок
свод голубит и голубит,
всходит, доселе не видана,
отрасль от корня Давидова.

* * *
Это верно он сказал: "Как заика..."*
И поехал на вокзал, и запнулся.
Неказистые слова хуже крика,
хуже рыка того льва, что проснулся

и распахивает пасть, на нас глядя,
с голодухи истекая теплым потом,
а наемшись говорит, брюхо гладя:
"До чего ж я их люблю, стихоплетов".
___________________________
* "Как заика, пытаюсь сказать неказистое слово..." - из стихотворения Манука Жажояна (1963-1997).

* * *
Здравствуй, братия-охлократия,
хорошо ли поужинала,
пока ваши меньшие братья
восклицают: "Неужели нам

не уронятся крохи, застопорясь
перед толстою глоткою их,
мы ведь тоже и охлос, и популус
и стоим на своих на двоих..."

Здрасьте, милые - эти и оные,
хорошо мне от вас далеко,
за Луарою, Марною, Роною,
чуть ли не за рекой Лимпопо.

* * *
Круто раззявлены дыры
в бедных моих башмаках,
плачут беззвучно, как крокодилы
с ложкою каши в руках.

Худо зашиты прорехи
в бедных моих рукавах,
новые нитки да в старые мехи,
дело, так сказать, швах.

И прогрызаются мыши
в плоти моей шифоньер,
ветхие замыслы, драные мысли
в пятнах и кляксах, в кофе и масле
рвутся всё выше, всё в том же смысле,
но на другой манер.

* * *
Хорошо домой вернуться,
искупнуться, сполоснуться
и опять бежать гулять,
в тишине почти валдайской
подыматься вверх по Гданьской*
и опять спуcкаться вниз

в шум базара на Конвенте**
и, по разнопестрой ленте
конькобежкою скользя,
покупать чего не нужно,
не полезно, не насущно
ни тебе и никому.

Все мое - от нее. Только я под нее, ни в нее не играю,
и вобще не играю на тесном пути то ли к горнему раю,
то ли к дольнему пеклу. У нас никаких, извините, чистилищ,
значит, чиститься здесь от того, что соврешь или стыришь,
или сдуешь с видавшия виды шпаргалки
в переул-переулочке и раздевал-раздевалке,
или сдунешь, как пух одуванчика, доброе слово,
как сорвешь колосок по статье от седьмого-восьмого,
значит, к нижнему аду и райским высотам колеблется стрелка,
и пчелиному яду, и мёдовым сотам наступит поверка,
ты и стрелка, и стрелочник, ты и будильник, и будка,
покричи, покричи над собой, как над омутом дикая утка.
___________________________
* Rue Dantzig.
** Rue Convention.

* * *
Н.Литвиновой

С Москвы-
реки
послы-
шалось
и взмах
руки,
и страх,
и злость,

и небыль-быль,
и пепел-прах,
и порох-пыль,
и с пустырей,
буен и пьян,
кривой бурьян,
а не кипрей
и не ковыль.

Но взмах руки
с Москвы-реки -
как маг, как мак,
как памяти знак.

* * *
Изыдите, бесы уныния,
и духи гордыни - истайте.
Вчера, и вовеки, и ныне я
рисую мелком на асфальте.

Оставьте меня и рисованный
мелками корявый пейзаж
и дом без замка и засова - и
(гроши по карманам рассованы)
ни вздоха, о друг мой, ни слова, ни
сомненья: "...и дом этот наш".

* * *
Вчера были дети и вну­ки. Со­неч­ка рас­ска­зывала, как она про­водила занятие по горению (в дет­саду - у нее в группе пятилет­ки). За­жгла све­чу, как положено по методике, бан­кой при­кры­ла... По­том всё объ­яс­нила, почему огонь потух. И про­вер­ка зна­ний:
- Так что такое кисло­род?
- Это лимон, от него кис­лый рот...

Из письма Нины Горлановой

Зелененьким и синеньким
рисуй осиный рой.
Накрой свечу гасильником,
лимонной кожурой.

Нам легкие - осинники,
орешник, березняк,
и хлорофилл осенненький
творит во рту сквозняк

и сводит скулы кислотой,
и светит с высоты,
и не исчислю смысла той
лимонной красоты.

* * *
Не настоящий,
так не пророчь,
в тиши морозной
заиндевей.
Чем черный ящик,
темнее ночь.
Чем ярче звезды,
тем ночь темней.

В оглавление 40го номера журнала "Стетоскоп"
На страницу журнала "Стетоскоп"
На главную страницу