Из эссе Александра Е. Елеукова
«О поэзии Саши Рижанина в смысле науки»

Цветоименование

В начало

     И погасла синяя звезда на красном небе, и дух голубизны объял его. Чистое парение в горних высях, ничуть черного, ничуть серого не было в этих крылах, но абсолютная слиянность с полдневным небом.

Очень тягостно видеть не тальник...

     Это цвет второго этапа пути Саши Рижанина – ленинградского этапа, времен «Берестяной книги». Медитация на голубизне – суть порыв от обстоятельств бытия к надмирной гармонии, пребывающей в своей недостижимой вышине. В такой ЗАДУМЧИВОСТИ движения облаков есть, видимо, некая истязательность...

Мир – вытаращенный глаз или,,,

      И сник голубой дух, истощившись в себе, и с началом третьего этапа – времен книги «СТРАСТЬ» – обернулось сердце поэта к другой, зеленой звезде – звезде степного малахита, выгоревшей на солнце травы и подводных обусловленностей.

Враз взнемотствовала пантомима...

     В свете этой звезды, зеленеющей и блекнущей, жил, творил и умирал Саша Рижанин. В контексте наблюдения дня по изменению неба можно было бы сказать «последний луч перед закатом», но это был цвет травы, цвет обращения к реальности, к существу жизни.

Видишь, девочка, – стрекоза...

     Полностью спектр этой звезды выглядит так – зеленый и красный при отсутствии оранжевого и фиолетового. Как знать, может быть, именно это цветосочетание привело поэта к концу; может, сочетание зеленой терпкости и красной сладости было гибельно для него, как знать? И вот – порыв к истинному и блуждания по окровавленной траве, апельсины и баклажаны воображения, передрассветное небо и катартические потоки утренних лучей солнца – и вот – как это перенести!

      Инь и Ян поэтического дара – черный и белый цвета, серый цвет – проза, зрелость, УМИРАНИЕ. И на третьем этапе серый цвет берет верх над белым и черным. Стих блекнет, все меньше цвета, все меньше страсти – старость, не несущая очищения и успокоения.

Я приду, надев потертый китель...

И что? – столкновение с жизнью, боль и обида?

Такие лунные дела...

В оглавление
 

 
Смерть для того поставлена в конце жизни, чтобы удобнее к ней приготовиться.

Козьма Прутков. Плоды раздумья