В начало

Диаспора

Словарь Ожегова и Шведовой относит "диаспору" к разряду книжных слов и толкует его как "людей одной национальности, живущих вне страны своего происхождения, вне своей исторической родины" (прим.4).
В свою очередь, "Толковый словарь русского языка конца XX века" помечает слова "диаспора" и "эмиграция" значком, обозначающим актуализацию слова, и дает первому следующее толкование:
Часть народа, этнической  группы, живущая вне  пределов государственных, национальных границ на положении национально-культурного меньшинства, в силу исторических, культурных, религиозных причин.
Первоначально: совокупность евреев, расселившихся (со времени Вавилонского плена, 586 г. до н.э.) вне Палестины (прим.5).
Понятый таким образом термин "диаспора" представляется нам наиболее точным применительно к предмету наших размышлений (прим.6).
Ситуация, однако, осложняется тем, что в ответах на анкету этот термин далеко уступает в частоте употребления "эмиграции" (прим.7).
Вновь обратимся к словарю Ожегова и Шведовой, где под эмиграцией предлагается понимать следующее:
1. Вынужденное или добровольное переселение из своего отечества в другую страну по политическим, экономическим или другим причинам.
2. Пребывание в другой стране после такого переселения.
3. Собирательное: эмигранты (прим.8).
Итак, слово "диаспора" в целом соответствует третьему значению "эмиграции" у Ожегова и Шведовой. Абсолютные синонимы, как известно, вещь чрезвычайно редкая, поэтому разница в оттенках их значений не менее интересна, чем смысловое сходство. Что же тогда стоит за лексическим предпочтением наших авторов?
Высказывание Бориса Носика помогает лучше понять смысл этого предпочтения: "...Хотя я и "не уезжал", чувствую себя в последнее время всё больше эмигрантом, т. к. старые московские друзья уходят - "одни в никуда, а другие в князья"..." Эмиграция определяется прежде всего отъездом из страны (прим.9), который становится стигматом, "шрамом прошлого" (Савицкий). И если диаспора "живёт", то эмигранты прежде всего уезжают, покидают родину, рвут естественные связи, а покинув её, не живут, но "пребывают в другой стране", видимо, долго приходя в себя "после такого переселения", организуя свою жизнь, как больной, вокруг перенесенной психологической травмы (прим.10). Член диаспоры живёт здесь и теперь, эмигрант пребывает там и тогда (прим.11).
Таким образом, синонимы "эмиграция" и "диаспора" могут обладать в реальности противоположным смыслом, практически становясь антонимами. В нашем случае эмигрантство характерно для представителей старшего поколения респондентов. Само слово "эмиграция" отсутствует в ответах на анкету авторов младшего поколения (прим.12). Ему предпочитается "диаспора" (Соловьёв), нейтральная описательная конструкция "россияне, живущие в Париже" (Козлов) или вовсе молчание относительно своего самоопределения.
Разница в тоне объясняется отличием в условиях отъезда. Выехавшие из горбачёвской и ельцинской России делали это не под прямым давлением властей и не с мыслью о том, что покидают страну навсегда, или - описывая ситуацию в положительных терминах - свободно осуществляли выбор географического и социо-культурного пространства для жизни.

В продолжение